– Ладно, я – мужчина – изменяю своей женщине. Но женщина! Мне! Мужчине! Да как она смеет! Убивать надо этих потаскух! Убивать!

– Да, да, – кивал головой Дима, чтобы не злить еще больше водителя.

Но тот в комментариях попутчика и не нуждался.

– Раньше с этим дело обстояло ух как строго! Если женщина изменяла мужу или молодая девушка связывалась с мужчиной, их родственники сами казнили. А сейчас что? Посмотри по сторонам, что творится. Распустили их, потаскух!

Таксист так увлекся, что уже начал изобретать способы казни, которыми бы уничтожал гулящих женщин. Дима невольно краем уха слушал и так же невольно покрывался холодным потом. Что за злоба в сердцах у людей? Разве можно так жестоко осуждать других, когда и сам не без греха? Это ведь жуть, что этот мужик предлагает делать с неверными женами. А про неверных мужей ни гу-гу.

Как на беду, ехать пришлось далеко. Выехали из города. Миновали ближний застроенный высотными многоэтажными кварталами пригород. Въехали в зону частных домовладений. Миновали дамбу. Неподалеку за деревьями уже плескался залив, даже в мчащуюся по Приморскому шоссе машину проникал влажный воздух. Места вокруг были курортные, земля дорогая. А усадьбам, тянущимся за высокими заборами, казалось, конца и краю не будет.

Вот и машина, на которой ехала Люсенька, притормозила у входа на территорию одной из таких усадьб. Дима отлично видел, как девушка выскользнула из машины, подбежала к дверям, которые тут же открылись, на мгновение осветив все вокруг каким-то противным желтым светом. И в пятне этого света Люсенька и растворилась.

– Не повезло тебе, друг, – с сочувствием в голосе произнес таксист. – По всему видно, богатый перец тут окопался. Вернуть девушку не получится, только убить!

Диме стало тоскливо. Он попрощался с таксистом, который настойчиво советовал забить неверную камнями или на худой конец закопать живьем в землю где-нибудь в ближайшем лесочке.

– Чтобы только башка наружу торчала! Только башка!

В наступившей темноте этот возглас прозвучал до того жутко, что у Димы по спине пробежала дрожь. Ох, не нравилось ему все это. И не то чтобы он имел на Люсеньку какие-то особенные виды и собирался ее наказывать. Вовсе нет, совсем другие чувства теснили Диме грудь. Он опасался, что Люсенька влипла в какую-то историю. И ему очень хотелось помочь девушке выйти из нее невредимой. А так как история Люсеньки вроде как переплеталась с его собственной историей, то Дима решил, что такой поступок будет не только благороден, но и оправдан.

– Для начала нужно узнать, что у них тут такое происходит.

А в том, что затевалось что-то грандиозное, Дима не сомневался. За то время, что он провел неподалеку от ворот усадьбы, перед ними остановилось не меньше пяти машин. Из всех выходили мужчины и женщины. Кто-то приезжал на такси, но некоторые прибывали на собственных машинах, которые парковали поблизости. Вскоре все пространство вдоль забора оказалось уставлено машинами. Некоторые же наиболее избранные проезжали на своих машинах на территорию усадьбы. Дима исхитрился подсмотреть, что же там за высокими воротами. Ничего необычного не было. Ровные дорожки. Аккуратно подстриженные кустарники. Горящие фонарики. Беседки. Зоны отдыха. Толпы гостей на полянке. И вдали огни самого дома.

– Какое-то мероприятие. И Люсенька на него приглашена.

Дима видел, что из такси девушка вышла с каким-то чехлом в руках. Вроде тех, в которых выдают вещи из чистки. Что там у нее могло быть? Бальное платье? Но когда девушка садилась в такси, ничего похожего в руках у нее не было. Значит, платье ей привез таксист? И что это за таксист такой, который возит с собой бальные платья для красивых девушек? Ясное дело, платье шоферу кто-то велел передать. И этот таинственный кто-то, скорей всего, и пригласил Люсеньку на бал. И Дима мысленно поздравил себя с тем, что запомнил номер машины Люсеньки. Если что, то в самое ближайшее время можно будет навести справки у этого таксиста. Кто ему дал платье? Зачем? С какими указаниями? Впрочем, Диме казалось, что и таксиста использовали вслепую, точно так же, как и самого Диму.

– А мне это решительно не нравится.

И Дима твердо решил, что никуда не уйдет, пока не разберется, что тут происходит за сборище такое. А народ все прибывал и прибывал. Играла музыка. В воздухе разносились ароматы вкусной еды. Если Дима хотел попасть внутрь, ему нужно было поспешить. Он вновь подошел к воротам и заметил, что при входе все приглашенные показывают охране маленькие кусочки картона. Они были разных цветов – желтые, голубые и зеленые. Форма их тоже была различна. Охранник брал очередное приглашение, прикладывал его к уже имеющимся и кивал – мол, проходите.

– Вроде как он из этих кусочков пазл складывает.

Но без заветного фрагмента пазла нечего было и думать сунуться внутрь. Нужно было срочно что-то предпринять. Дима, который уже давно избавился от седого парика, теперь нацепил его вновь. Надел очки и накинул на плечи пиджак. Затем он встал в сторонке, выглядывая свою жертву. Большинство прибывало парами или даже целыми компаниями, на таких Дима даже внимания не обращал. Диме был нужен кто-то один. И желательно молодой человек, потому что Дима уже заметил: розовые картонки отдают охране девушки, а голубые – мужчины.

Наконец, Диме повезло. Он увидел одиноко двигающегося вдоль здания молодого парня, который как раз в этот момент извлек из кармана портмоне и рылся в нем. И Дима понял: вот он заветный шанс, нельзя его упустить! Если это не то, что ему нужно, то он уж и не знает, чего тогда ему ждать.

Дима согнулся в три погибели и заковылял к юноше, пошатываясь и жалобно постанывая:

– Милок! Слышь, милок! А где это я?

В руках у Димы была палка, которую он очень кстати нашел тут же за деревьями. Палка была старой и корявой, но тем лучше, она отлично довершала новый образ Димы. Заблудившийся в лесу пенсионер, который полностью дезориентирован и нуждается в помощи.

– Часа два уже как плутаю.

– Вот ты даешь, дед! – засмеялся парень. – В трех соснах заблудился. Тут куда ни пойди, всюду жилье.

– А где станция, сынок?

– Станция? Там. Только зачем тебе станция, дед? Иди на маршрутку. Автобусы еще ходят. Вполне успеешь на последний до города.

– И то верно. Куда идти, говоришь?

В это время Дима уже вплотную приблизился к парню. Потом сделал вид, что оступился, что падает. Парень начал поднимать, Дима делал вид, что встать не может. В суматохе он успел сунуть пальцы в портмоне и извлечь оттуда скользкий зеленый кусочек. Диме даже стараться не пришлось, тот словно бы сам скользнул Диме в ладонь.

– Ох, худо мне! – застонал Дима. – Водички бы!

– Ты даешь, дед! Где я тебе воды найду? До магазина метров двести назад топать.

– Ох, помираю!

Для убедительности Дима закатил глаза, так что остались одни белки, и очень правдоподобно захрипел.